В начале этого раздела Торы Йеhуда выступает с длинной речью, которая, по сути дела, является кульминацией всей истории об Йосефе и его братьях. Братья, которые к своему брату не относились по-братски - к тому, который как раз их-то всегда считал своими братьями ("Братьев моих ищу я" - Брейшит 37:16), - и продали его в рабство, теперь стоят перед испытанием. Оставят ли они в рабстве другого брата - тоже сына Рахели, - повторится ли снова ситуация, когда сыновья возвращаются к своему престарелому отцу - а одного из них нет? Приложат ли они все усилия для того, чтобы освободить его - возможно, даже ценой своей собственной свободы?
     В своей речи Йеhуда ведет себя как искуснейший оратор, прибегая к самым разнообразным приемам психологического воздействия, чтобы тронуть сердце того, кого принимает за безжалостного египтянина. Однако мудрецы наши говорят, что в действительности это не монолог , а диалог , настоящая словесная война между Йеhудой и Йосефом. Приведем лишь часть этого длинного спора:
     Танхума, "Ваигаш" 5:

     Йеhуда: "Господин мой спрашивал рабов своих, говоря: "Есть ли у вас отец или брат?" (44:19). С самого начала ты возвел на нас навет! Из скольких стран пришли люди в Египет покупать провизию, и ни одного ты не спросил об этом! Что, к твоей дочери мы пришли свататься, или нашу сестру ты хотел взять себе в жены? Но, тем не менее, мы не скрыли от тебя ничего.
     Йосеф: Йеhуда! Почему именно ты выступаешь от имени всех братьев? Вижу я с помощью моего волшебного кубка, что есть среди них постарше тебя!
     Йеhуда: Потому что именно я поручился за этого отрока.
     Йосеф: А почему ты не поручился за твоего брата, которого вы продали ишмаэльтянам за двадцать серебряных монет? Наоборот, ты причинил страдания своему отцу, сказав ему, что, мол, растерзан Йосеф диким зверем, - а ведь он не был ни в чем виноват перед тобой! Однако этот - действительно виноват: он украл кубок! Так скажи своему отцу: " Куда иголка - туда и нитка !" ¹
     Услышав это, Йеhуда громко зарыдал и сказал: "Как я приду к моему отцу - а отрока нету со мной?" (44:34).
     Сказал ему Йосеф:
      Что ж, давай поборемся! Готовься!
     Немедленно обратился Йеhуда к Нафтали: Иди, посмотри: сколько площадей есть в столице Египта?
     Тот убежал, скоро вернулся и сказал: Двенадцать!
     Сказал Йеhуда братьям:
      Я уничтожу три из них, а каждый из вас - по одной, так что никого там не останется в живых!
     Ответили ему братья:
      Йеhуда, столица Египта - не Шхем, если ты уничтожишь ее - ты уничтожишь весь мир!

     Тогда Йеhуда пришел в страшный гнев и издал столь громкий рык, что его услышал Хушим, сын Дана, в стране Кнаан. Быстро примчался он, встал рядом с Йеhудой, и вместе они зарычали так громко и страшно, что содрогнулась вся страна египетская.

     Танхума, "Ваигаш" 5:

     Сказал Йеhуда Йосефу:
     - Заметь, что с самого начала ты намеревался только возвести на нас навет. Ты тогда сказал нам: "Вы - соглядатаи!". И потом: "Высмотреть уязвимые места этой страны вы пришли!". И наконец: "Мой кубок вы украли!". Ты поклялся жизнью фараона-злодея, а я клянусь жизнью моего отца-праведника: если я выну мой меч из ножен, весь Египет переполнится трупами!
     Йосеф:
     - Если ты вынешь свой меч из ножен, я оберну его вокруг твоей шеи.
     Йеhуда:
     - Я открою рот и проглочу тебя!
     Йосеф:
     - Если откроешь рот, я заткну его камнем.
     Йеhуда:
     - Что же мы скажем отцу ?!
     Йосеф:
     - Я уже сказал тебе: скажи: "Куда иголка - туда и нитка".
     Йеhуда:
     - Неправым судом судишь ты нас!
     Йосеф:
     - Неправый суд - говорящим неправду. Нет большей несправедливости, чем продать брата в рабство!
     Йеhуда:
     - Огонь Шхема горит в моем сердце!
     Йосеф:
     - Это огонь Тамар, твоей невестки, - но я потушу его.
     Йеhуда:
     - Сейчас же я выйду и все улицы города окрашу кровью!
     Йосеф:
     - О, вы всегда были красильщиками! Выкрасили вы кровью рубашку вашего брата и сказали отцу: "Хищный зверь съел его"!
     Сказал Йосеф Йеhуде:
     - Не сказали ли вы мне, что брат этого отрока умер? Ложь, это я купил его, и сейчас он придет к вам.
     И закричал:
     - Йосеф, сын Яакова, иди сюда! Йосеф, сын Яакова, иди сюда и поговори с братьями, которые продали тебя в рабство!
     Услышав это, сыновья Яакова начали смотреть во все стороны, не зная откуда появится Йосеф. А тот сказал им:
     - Что вы смотрите туда и сюда? Я - Йосеф, брат ваш!
     Почти вылетела их душа, и не могли они ответить ни слова.
     Сказал раби Йоханан: "Горе нам в день суда! Горе нам в день наказания! Уж если, когда Йосеф сказал своим братьям: "Я Йосеф, брат ваш", чуть не вылетела их душа, что будет, когда Сам Всевышний встанет на суде? Если уж так перепугались Йосефа братья его, то что сказать о том, когда Сам Всевышний потребует возмездия за оскорбления, нанесенные Его заповедям, и за нарушения Его Торы!"

     Читатель - изумлен. Речь Йеhуды, полную трагизма, совершенную по своей структуре с ее подъемами и спадами напряжения, это потрясающее сочетание смиренного, просительного тона с требовательным, обвиняющим и почти угрожающим подтекстом - почему мудрецы превратили ее в острый, колкий диалог, который, как очевидно, не мог в действительности иметь место во дворце первого после фараона человека в Египте? Что призван объяснить этот мидраш?
     Но если мы прочитаем него повнимательней, увидим, что этот диалог тоже имеет свою структуру: постепенный подъем, заканчивающийся кульминацией. Но если в монологе Йеhуда надевает маску униженного просителя и лишь моментами приоткрывает свое истинное лицо - лицо истца, обвинителя, то в диалоге - в то время как он оправдывается, умоляет, также угрожает и негодует, Йосеф является нападающей стороной. Он осыпает Йеhуду обвинениями, едко и иронично реагирует на его просьбы. "Куда иголка - туда и нитка". Чем больше Йеhуда возбуждается, негодуя на несправедливость, причиненную им здесь без всякой вины с их стороны, чем сильнее он сердится, тем острее выпады Йосефа, напоминающего о зле, которое когда-то причинили сыновья Яакова своему младшему брату без всякой его вины. Нам понятно, что в действительности Йосеф не мог сказать все это Йеhуде, потому что иначе тот моментально бы догадался, кто говорит с ним. Но кто же тогда он, знающий все, что совершили Йеhуда и его братья, на каждый довод отвечающий напоминанием о прошлых грехах? Кто же он, этот "Йосеф"?
     Не иначе, как наши мудрецы здесь (как и во многих других местах мидраша) хотят показать нам сердце человека, дать услышать нам голос его совести, и они персонифицируют его здесь в образе "Йосеф" ² . Каждый раз, когда, вскипев, Йеhуда восклицает: да ведь то, что нам делают здесь, это вопиющая несправедливость! - он слышит в глубине своего сердца: а разве вы не совершили еще большей несправедливости?

     - Неправым судом судишь ты нас!
     - Неправый суд - говорящим неправду. Нет большей несправедливости, чем продать брата в рабство!

     И когда, в своем праведном гневе, Йеhуда поднимает свой голос против всей этой империи, - стоящей на жестокости и грабеже, возводящей наветы на безвинных людей, умирающих с голода, пришедших купить хлеб:

      Сейчас же я выйду и все улицы города окрашу кровью!

     Немедленно из глубин сердца Йосефа приходит ответ, не допускающий никакого возражения, мгновенно остужающий жар того, кто чувствует себя "мучеником", страдающим без всякой вины:

     - О, вы всегда были красильщиками! Выкрасили вы кровью рубашку вашего брата и сказали отцу: "Хищный зверь съел его!"

     - А почему ты не поручился за твоего брата, которого вы продали ишмаэльтянам за двадцать серебряных монет?

     То, что подчеркивает мидраш, противопоставляя то, что с ними делают сейчас , продаже брата в рабство, то есть тому, что сделали они сами по совету Йеhуды, Тора выражает в последних словах речи Йеhуды:
 

44:33	А ТЕПЕРЬ ПУСТЬ РАБ ТВОЙ ОСТА-
	НЕТСЯ ВМЕСТО ЭТОГО ОТРОКА РАБОМ
	МОЕГО ГОСПОДИНА, А ОТРОК ПОЙ-
	ДЕТ СО СВОИМИ БРАТЬЯМИ.	: