Однако именно в этот момент глубочайшего кризиса произошел ряд событий, мало заметных тогда, но сыгравших огромную роль в последующей истории сионизма. В Эрец-Исраэль стали прибывать, главным образом – из России, репатрианты нового типа, движимые, наряду с еврейским национальным чувством, страстной идеей создания в возрожденном Отечестве справедливого, социалистического общества. Началось то, что будет со временем определено как Вторая алия (1904-1914). Ее силами - менее 45 тыс. человек - в Эрец-Исраэль будут основаны город Тель-Авив и десятки сельскохозяйственных поселений, созданы уникальные формы социальной организации, открыты во множестве школы с преподаванием на иврите, учреждены хайфский Технион, художественная академия «Бецалель», многочисленные газеты и журналы, политические партии, первые профсоюзы, больничные кассы и т.п.

В 1904 году над еврейским горизонтом взошла звезда Зеева Жаботинского, которого Кишиневский погром превратил из легковесного малороссийского писателя в горящего страстью трибуна, идеолога, политического организатора. И в том же 1904 году на яффский берег сошел р. Авраам-Ицхак ха-Коэн Кук, которому было суждено стать самой важной фигурой в последующей истории религиозного сионизма. Тем мыслителем, который противопоставит робкому, отцеженному прагматизму р. Райнеса и движения Мизрахи целостную теологическую концепцию еврейского ренессанса.

Рав Кук родился в латвийском местечке Грива, неподалеку от города Двинска (ныне Даугавпилс), в 1865 году. Он учился в Лудзе, Сморгони и Воложине, где его наставником был знаменитый Нецив (р. Нафтали-Цви-Йегуда Берлин). В числе других учителей, оказавших наибольшее влияние на формирование взглядов и личности р. Кука, отмечают обычно его первого тестя р. Элиягу-Давида Рабиновича-Теомим (акроним Адерет, 1843-1905) и р. Шломо Эльяшива (1841-1928), о котором р. Авраам-Йешаягу Карлиц («Хазон Иш», 1878-1953), крупнейший ультраортодоксальный авторитет середины XX века, говорил, что он был «последним из каббалистов».

Отметим попутно, что зятем р. Шломо Эльяшива был другой известный выпускник Воложинской йешивы р. Арье Левин (1885-1969) - иерусалимский праведник, посещавший больных проказой в городском лепрозории, опекавший заключенных преступников и снискавший в годы мандата исключительное доверие еврейских подпольщиков: многих из них, приговоренных британским судом к смертной казни, он провожал на эшафот. Наконец, внуком таинственному каббалисту р. Шломо Эльяшиву приходится р. Йосеф-Шалом Эльяшив, который поныне, в возрасте 95 лет, считается виднейшим духовным авторитетом ультраортодоксов литовского (не хасидского) толка. Учитывая тот факт, что для сегодняшней ультраотодоксии характерно категорическое неприятие Главного раввината, интересно отметить, что церемонию бракосочетания р. Йосефа-Шалома Эльяшива проводил в начале тридцатых годов р. Кук, бывший тогда Главным ашкеназским раввином Эрец-Исраэль.

Рискуя окончательно запутать читателя, укажем еще и на то, что отец р. Кука, бывший также и первым его учителем, принадлежал к «литвакам», а его мать родилась в семье хасидов ХАБАДа.

* * *

Свое первое сочинение – комментарий на Песнь песней – р. Кук написал в возрасте одиннадцати лет. В 1888 году, будучи двадцати трех лет отроду, он стар раввином литовского местечка Жеймели. В 1897 году р. Кук вернулся в Курляндию и возглавил более крупную общину города Бауска. К этому периоду относятся его первые труды, посвященные осмыслению сущности и перспектив сионизма («Свидетельство Израиля», «Ручьи в Негеве», «Советы издалека»). Одновременно р. Кук во множестве публикует работы чисто галахического характера: «Хаваш пеэр» (о законах тефиллин), «Даат-Коэн» и «Мишпат-Коэн» (комментарии к различным частям «Шулхан Аруха»), «Беэр Элиягу» (разяснение кратких комментариев Виленского гаона к «Шулхан Аруху»), «Мидбар Шор» (сборник синагогальных проповедей) и др.

Летом 1902 года, со смертью яффского раввина Нафтали-Цви Ха-Леви, община города, бывшего тогда центром еврейской поселенческой деятельности в Эрец-Исраэль, искала ему на смену такого духовного лидера, который будет в достаточной мере близок новым идейным веяниям и практическим начинаниям сионистов. По рекомендации р. Йоэля-Моше Соломона, основателя города Петах-Тиква, и р. Шмуэля Саланта, возглавлявшего ашкеназскую общину Иерусалима, мэр Яффо Шимон Рокеах предложил освободившийся пост р. Куку и содействовал получению для него, российского подданого, турецкой визы.

Весной 1904 года р. Авраам-Ицхак ха-Коэн Кук вступил в должность «раввина Яффо и поселений», то есть фактически стал раввином Нового Ишува – созданных репатриантами из Европы общин, в которых важнейшим достоинством считался самостоятельный «продуктивный труд», призванный создать необходимую базу для экономического, политического и культурного возрождения еврейского народа.

В том же 1904 году р. Кук опубликовал статью «Миспед би-Йерушалаим», в которой он, не называя скончавшегося Теодора Герцля по имени, пишет о нем и о созданном им сионистском движении как о Машиахе Бен-Йосефе. Необходимый характер этой метаисторической категории обусловлен, по р. Куку, изначальной двойственностью материального и духовного, созидаемой формы и привносимого в нее содержания. Эту двойственность олицетворяют в еврейском народе первенствующие сыновья Яакова - Йосеф («кормитель») и Йегуда («ставший святынею»). Древнее царство Израиля, как материальная форма, было создано Шаулем, принадлежавшим к колену Биньямина (Биньямин - родной брат Йосефа по отцу и по матери, в отличие от остальных сыновей Яакова, бывших Йосефу сводными братьями). Затем, в силу провиденциального замысла, престол Шауля отходит к подлинному избраннику – Давиду, потомку Йегуды, призванному наполнить материальную форму учрежденного «кормителем» царства духом Божественной истины, «стать святынею». Знамением этого становится строительство Иерусалимского Храма, задуманное Давидом и осуществленное его сыном, царем Шломо.

Однако каждое из этих начал, материальное и духовное, проявлено в еврейском народе предельным образом, и древний Израиль не сумел утвердить их единство. Результатом этого стал раскол: царство Эфраима - десять колен, объединившихся вокруг потомков Йосефа, - отделилось от Иудеи. Преодолеть трагедию раскола в библейские времена не удалось, но она должна быть преодолена в мессианской перспективе, когда евреи научатся сочетать дарованные им Всевышним способности к материальному созиданию и высшему духовному поиску. В силу этой необходимости история должна повториться: подобно тому, как Давиду предшествовал на престоле Шауль, приходу Машиаха Бен-Давида должен предшествовать Машиах Бен-Йосеф, «сионистская мечта нашего поколения», несущая в себе, однако, все те предпосылки кризиса, которым завершилась в библейские времена первая, безуспешная попытка утверждения Божественной гармонии на Святой Земле.

Таким образом, дерзкая мессианская доктрина «провозвестников сионизма», пересмотренная в 80-е годы XIX столетия религиозным крылом Ховевей Цион и затем, уже на пороге XX века, отброшенная движением Мизрахи, нашла в лице р. Кука своего продолжателя. Именно ему было суждено развить мистические идеи «провозвестников» в новых условиях, приложив их к уже существующей данности светского сионизма – вплоть до распространения на людей, чуждых и даже враждебных еврейской религии, положительных теологических категорий высшего порядка. Эта поразительная решимость р. Кука привела к тому, что именно с ним, с его духовным наследием, стали впоследствии связывать весь комплекс идей, изложенных за полвека до Первого сионистского конгресса в писаниях р. Цви-Гирша Калишера, р. Йегуды Алкалая и р. Элиягу Гутмахера.

Напомним еще раз, в чем состояли эти идеи. Освобождение Израиля - не мгновенное чудо, а длительный мессианский процесс, первая стадия которого, именуемая атхалта ди-геулла («начало Освобождения»), целиком принадлежит природной, исторической реальности и связана с деперсонифицированным образом Машиаха Бен-Йосефа. Эта стадия предполагает, по самому своему характеру, неизбежность войн и трагедии; она не является совершенством, но может стать - и призвана стать - путем к утверждению совершенства в национальной жизни Израиля, с которой мистическим образом связана возможность обретения совершенства для всего мира, т.е. полнота мессианского идеала, обозначаемая как геулла ахрона («последнее Освобождение»).

Мировоззрение р. Кука предполагало поиск возможностей для диалога со всеми еврейскими группами, участвующими в возрождении национальной жизни, и со стоящими в оппозиции к сионизму религиозными кругами. Но это мировоззрение, будучи в значительной мере открытым внешнему миру, всегда оставалось «осознающим себя» и, в общем-то, достаточно жестким в своих основаниях. По этой причине р. Кук, вызывавший любовь и даже священный трепет во многих сердцах, одновременно оказался в идейном конфликте со всеми активными еврейскими группами – от светских сионистов, которым был чужд любой мистицизм, до отвергавшего мессианскую доктрину движения Мизрахи и ультраортодоксального руководства Старого Ишува, которое, уважая его как авторитетного раввина, одновременно не прощало ему «нелепого увлечения сионизмом».

Многочисленные свидетельства современников указывают на то, что р. Кук был фигурой, вызывавшей сильнейшие чувства очень разной направленности, – вплоть до того, что некоторые авторы пишут о нем как о человеке гонимом и даже «гонимом безжалостно». Например, известный историк Йосеф-Гедалья Клаузнер: «За исключением Бялика, ни у кого в Стране не было столько поклонников и преданнейших почитателей, сколько было их у рава Кука. Но Бялик не был бойцом и врагов не имел, а у рава Кука, наряду с поклонниками, были во множестве настоящие ненавистники. Оскорблений и споров он не боялся, перед чужими идеями не отступал... Не скрою, что и сам я в определенный период не благоволил к раву Куку... но его личность расскрылась мне во всем ее величии, когда я увидел его человеком гонимым. Потому что лишь тот наречется великим, кто твердо идет своим, особым, путем, не смущаясь преследованиями, не заискивая перед сильными мира сего и не испрашивая дружбы злодеев, которым улыбнулась удача. А уж гонениям рав Кук подвергался безжалостным - с того момента, когда он впервые вступил на землю Эрец-Исраэль, и до последнего своего дня».

* * *

Люди Второй алии были главной еврейской силой своего времени. Именно они играли важнейшую роль в реализации сионистского проекта и именно к ним, отчаянным богоборцам, отвергнувшим, вместе с традиционной еврейской пассивностью, едва ли не все наследие иудаизма, р. Кук обратился в одном из первых своих сочинений, написанных им по прибытии в Эрец-Исраэль. Статьей под названием «Поколение» открывался сборник «Иквей ха-цон», выпущенный р. Куком в 1906 году. Титул автора был указан на обложке этого сборника весьма необычным образом: «Авраам-Ицхак ха-Коэн Кук, раб святого народа на Святой Земле».

Главный тезис статьи «Поколение» состоял в том, что атеизм еврейской молодежи начала XX века качественно отличается от хорошо знакомого религиозной традиции безбожия, которому в прежние времена неизменно сопутствовали себялюбие, низость, всевластие грубых страстей. Но такой атеизм, с которым устойчиво сочетается стремление к справедливости, вдохновленность положительным идеалом, выраженная готовность к служению и самопожертвованию, сам по себе представляет, писал р. Кук, религиозное явление. Обладая подлинными достоинствами, это явление чревато, однако, мнимой самодостаточностью, которая рано или поздно подавит его положительные начала. Чтобы этого избежать, религиозный мир должен найти пути к диалогу с еврейской молодежью, отвергнувшей бремя традиции. Но такой диалог будет возможен только в том случае, если религиозный мир отнесется к нему с предельной ответственностью и пожелает раскрыть всю свою полноту, адресуясь к нелегким и необычным для него собеседникам.

Ясно, что такая постановка вопроса была почти одинаково требовательной как по отношению к секулярной молодежи, так и по отношению к религиозному миру: «Мы должны преподать им Тору Жизни прямо из Источника Жизни, исполненные света и радости пути наставления, слова милости и доброго разума – слова очищенные, отборные, благодаря которым сами они найдут необходимую завершенность своих идеалов, наивысших и наидостойнейших своих устремлений, подобающих силе, красоте и величию Вечного Света, заключенного в Торе Жизни».

В последующих статьях сборника «Иквей ха-цон» р. Кук предпринял попытку такого изложения религиозных идей, которое отвечало бы поставленной им задаче. Эти статьи называются, в порядке их публикации в сборнике: «Наслаждение и радость», «Страх», «Мысли», «Взыскание Бога», «Познание Бога», «Служение Богу».

Сын р. Кука и будущий руководитель созданной им йешивы отослал экземпляр сборника «Иквей ха-цон» Йосефу-Хаиму Бренеру, сопроводив его чрезвычайно почтительным письмом, в котором нашли выражение чувства самого р. Кука по отношению к этому писателю, бывшему в начале XX века одним из ниболее ярких идеологов светского сионизма. Бренер, активный деятель социалистической партии Поалей Цион, жил тогда в Лондоне и издавал журнал «Ха-Меорер», в котором он одновременно был редактором и наборщиком.

В письме указывалось, что непосредственным поводом к написанию статей, вошедших в сборник «Иквей ха-цон», стало для р. Кука знакомство с опубликованным в одесском журнале «Ха-Шиллоах» текстом лекции Германа Когена, основателя Марбургской школы, главного тогда направления в философии неокантианства. Это свидетельство, вместе с некоторыми другими деталями адресованного Бренеру послания, указывает на то, что р. Кук считал своей задачей разрушить стены взаимного отчуждения между религиозным и секулярным еврейством, проложив таким образом путь к становлению целостной и гармоничной «израильской культуры».

После своего переезда в Эрец-Исраэль в 1909 году Бренер не раз отзывался на статьи яффского раввина, выходившие в журнале «Нир», газете «Хавацелет» и некоторых других изданиях. В этих откликах ощущается значительная симпатия к личности р. Кука и определенный интерес к его литературной позиции, но обрести в лице Бренера единомышленника р. Куку не удалось. Человек трагической судьбы и трагического мироощущения, Бренер упорно стоял на том, что «хромому синтезу предпочтителен внятный антитезис, даже если мы остаемся при этом в кромешной тьме». Был ли идейный конфликт между ними непреодолим? До нас дошел и такой отзыв об истинном отношении Бренера к р. Куку, принадлежащий известному художнику Нахуму Гутману: «Бренер подчеркнуто сторонится рава и его окружения, но за спиной у него он ходит его путями».

Ранняя смерть писателя, убитого арабскими погромщиками в Яффо 2 мая 1921 года, положила конец настороженному диалогу между двумя людьми, каждый из которых считал себя призванным определить духовную парадигму Второй алии. Многие полагают, что именно язвительная реакция Бренера на основные тезисы р. Кука привела последнего со временем к большей сдержанности в оценке положительных потенциалов еврейского атеизма. Так ли это было в действительности, определенно сказать невозможно.

* * *

Биография р. Кука изложена во многих источниках, и я отмечу здесь лишь ее основные вехи. В бытность раввином Яффо и поселений он не раз совершал поездки по новым сельскохозяйственным колониям, создававшимся в Галилее, Изреэльской долине и Самарии. Самая известная из таких поездок была предпринята р. Куком в 1913 году в обществе нескольких известных раввинов, включая видных руководителей Старого Ишува. Верный своим принципам, р. Кук пытался сохранить отношения с оппозиционными сионизму кругами еврейской ультраортодоксии и одновременно поддерживал тесные связи с Берлом Каценельсоном, А.Д. Гордоном, Бяликом, Агноном и другими заметными деятелями светской культуры.

Летом 1914 года р. Кук отправился в Германию, на съезд Агуддат-Исраэль, и не смог вернуться оттуда в Эрец-Исраэль из-за начавшейся мировой войны. Следующие два года он провел в Швейцарии, где познакомился с р. Давидом ха-Коэном, изучавшим тогда философию в Базеле. В дальнейшем р. Давид ха-Коэн снискал известность под именем Иерусалимский Назорей (он придерживался редкого в наше время обета), стал одним из ближайших учеников р. Кука и редактором многих его произведений.

В 1916 году р. Кук перебрался в Лондон, где ему предложили место раввина в одной из еврейских общин. С принятием Декларации Бальфура в ноябре 1917 года р. Кук учредил новое религиозное движение Дегель Йерушалаим, которое, как он надеялся, сумеет привлечь к сионизму ультраортодоксальные круги, сторонившиеся движения Мизрахи. Этот проект не увенчался успехом. В 1919 году, вскоре по окончании Первой мировой войны, р. Кук вернулся в Эрец-Исраэль, где он, с согласия всех общин, за исключением Наторей-Карта, был избран раввином Иерусалима. Два года спустя, с учреждением Главного раввината, р. Кук был избран Главным ашкеназским раввином Земли Израиля.

Зная сегодняшнее положение Главного раввината, трудно поверить в то, что р. Кук рассматривал его учреждение как первый шаг на пути к воссозданию Синедриона в качестве единого религиозного центра для всего еврейского народа. Тем не менее, замысел р. Кука был именно таков. Его реализации было в значительной мере подчинено создание Центральной Всемирной йешивы совместными усилиями р. Кука и Иерусалимского Назорея в 1924 году. Этот конкретный проект оказался более успешным, чем попытка возродить Синедрион; йешива, получившая со временем название «Мерказ ха-Рав», действует до сих пор, будучи одним из наиболее престижных и влиятельных учебных заведений религиозно-сионистской ориентации.

Занимаясь созданием чисто религиозных институтов, р. Кук не терял надежды на то, что и светское образование на иврите будет проникнуто духом Торы. В 1925 году он принял участие в торжественной церемонии открытия Еврейского университета на горе Скопус в Иерусалиме. Произнесенная им при этом речь о задачах еврейского образования вызвала широкий общественный резонанс.

В 1929 году р. Кук оппонировал иерусалимскому муфтию Хадж-Амину аль-Хусейни, будущему создателю мусульманских легионов вермахта и СС, в ходе спора о еврейских правах у Стены плача. После зверской резни, учиненной в Хевроне арабскими бандами, он настойчиво требовал восстановления еврейской общины в городе патриархов. В 1933 году р. Кук выступил в защиту ревизионистов, обвиненных в убийстве видного сионистского деятеля Хаима Арлозорова. В 1935 году он скончался от тяжелой болезни. За полчаса до своей смерти р. Кук обратился к лечившему его профессору Цундаку с такими словами: «Я так надеюсь, что великие сыны нашего народа не покинут Страну... Я очень прошу Вас остаться в Эрец-Исраэль». Профессор Цундак, действительно помышлявший в то время о возвращении в Европу, отказался после этой беседы от своих планов.

* * *

Упомянув некоторые из галахических работ р. Кука и те его сочинения, в которых затрагиваются проблемы современного ему поколения, нельзя обойти молчанием основной корпус его философско-теологических трудов – т.н. книги «Орот». Лишь малая часть этого корпуса была издана при жизни автора: сборник «Арфилей-Тохар» («Туманы чистоты») и первый том книги «Орот ха-Кодеш» («Огни святости»), вышедший под редакцией Иерусалимского Назорея за несколько дней до смерти р. Кука. Позже тем же редактором были выпущены еще три тома «Орот ха-Кодеш». Сын рава Кука, р. Цви-Йегуда Кук (1890-1982), отредактировал и выпустил еще несколько сборников, относящихся к этому корпусу: «Орот ха-Тшува» («Огни раскаяния»), «Орот ха-Тора» («Огни Торы»), просто «Орот» и двухтомный комментарий к традиционному молитвеннику «Олат ха-Реийя». Книга «Орот ха-Эмуна» («Огни веры») была выпущена р. Моше Гарелицем.

Все эти сочинения восходят к рукописным записям р. Кука, опубликованным лишь недавно в оригинальном виде под названием «Шмона квацим» («Восемь сборников»). Следует подчеркнуть, что теологические произведения р. Кука даже в отредактированном виде очень трудны для чтения, поскольку их автор использовал лишь ему одному присущий язык, который не похож ни на традиционный раввинский иврит, ни на язык Хаскалы и еврейского возрождения первой половины XX века. В некоторых случаях для понимания текстов р. Кука необходимо знать, что те или иные слова он (причем - только он) использует для перевода определенных терминов классической философии, с произведениям которой р. Кук был знаком как по оригиналам, так и по переводам на известные ему языки, включая забытые на сегодняшний день переводы на иврит.

Тем не менее, уже и по издававшимся ранее книгам «Орот» был видно, что р. Кук, известный широкой публике как духовный лидер, идеолог и общественный деятель, был в первую очередь мистическим писателем. Позже, с публикацией оригинального текста «Восьми сборников», стало еще более очевидным значение непосредственного мистического опыта в его жизни и творчестве.

Непросто определить характер мистических прозрений и переживаний р. Кука. Был ли он каббалистом в принятом (хотя и не очень определенном) значении этого слова? Многие чтили его именно в таком качестве. Упоминавшийся выше р. Шломо Эльяшив («последний из каббалистов»), говорил, что учение р. Кука есть «не какая-то из школ Каббалы, а сочетание всех существующих в ней подходов». Известный современный авторитет р. Адин Штейнзальц также считает р. Кука «каббалистом, который сознательно избегал каббалистического языка». Такого же мнения придерживался религиозный писатель, философ и журналист Гиллель Цейтлин, убитый нацистами по пути в Треблинку в 1942 году.

В то же время Гершом Шолем, мнение которого в данной связи обладает особым весом, называл р. Кука «великим еврейским мистиком», утверждая, однако, что каббалистом он не был. По мнению Шолема, «всякому читателю «Орот ха-Кодеш» сразу становится ясно, что автор этой книги – не каббалист». Философ Шмуэль-Хуго Бергман, один из создателей Еврейского университета в Иерусалиме и первый директор израильской Национальной библиотеки, находил р. Кука «более поэтом, чем систематическим мыслителем». И, напротив, некоторые другие известные авторы настойчиво называют учение р. Кука философским.

Приведенных высказываний достаточно для того, чтобы составить самое общее представление о синтетическом характере концепции р. Кука, ее смешанной философско-мистической (и поэтической) природе. Не претендуя на то, чтобы иметь в этом споре собственное мнение, отметим только одно: пафосным стержнем концепции р. Кука безусловно является идея возрождения Израиля, от которого напрямую зависят судьбы всего остального мира.