Совершая прошлым летом вместе с дочкой поездку по Пиренейскому полуострову, в один из дней я не рассчитал расстояние и  оказался в сумерках довольно далеко от места,  куда намеревался попасть засветло.  Пришлось спуститься со скоростного шоссе на первом же попавшемся съезде и искать гостиницу.

            Так мы очутились в  городке Бельмонте, окруженном живописными зелеными холмами, с рассыпанными на них красными крышами деревушек. Солнце садилось за эти холмы и я, усевшись на балконе гостиничного номера, намеревался насладиться пасторальным зрелищем. Но, поскольку наступил Лаг ба Омер, моя дочь категорически потребовала, чтобы мы отправились, как это принято в Израиле, жечь костер и жарить шашлыки. Пришлось подчиниться – мы нашли полянку на опушке какого-то близлежащего леска, разожгли костер и зажарили на огне привезенную с собой кошерную колбасу.

Когда стемнело, мы поехали назад в гостиницу. И вдруг, на одном из путевых указателей,  фары моего автомобиля выхватили надпись – «синагога». Я был уверен, что мне показалось – какая синагога в португальской глуши? Но все же развернул машину и подъехал к указателю. Все было правильно. На щите  красовалась надпись «синагога», да еще с изображенным возле нее маленьким красным магендавидом. Стрелка указывала на центр Бельмонте.

 Утром мы разыскали эту синагогу, размещавшуюся в одном здании с еврейским музеем. Я, было, решил, что по каким-то причинам жители  городка построили музей в память о живших здесь пятьсот лет назад евреях. Но, к моему удивлению, синагога и музей принадлежали  к официально признанной не только португальскими властями, но и израильским верховным раввинатом, еврейской общине. Причем все члены этой общины являются потомками когда-то насильно крещеных евреев.

            Когда в  1492 году Испания изгнала своих евреев, около 100 тысяч беженцев оказались в Португалии. Сперва король Жуан Второй разрешил им остаться, но вскоре сменил гнев на милость и потребовал внести огромный выкуп. Те, кто не смог заплатить, стали рабами. Сменивший Жуана на троне Мануэль Счастливый освободил евреев из рабства. Но спустя год изменил к ним свое отношение. Он собирался обручиться с испанской инфантой и ее родители – Фердинанд и Изабелла, выславшие своих евреев, потребовали от него изгнать из Португалии всех иудеев, не согласившихся принять крещение. Мануэль дал евреям на раздумье девять месяцев – с декабря 1496 по октябрь 1497. Евреи начали покидать Португалию, но к назначенному сроку около 20 тысяч все еще оставались в стране. Их собрали на центральной площади Лиссабона, чтобы объявить королевскую волю. Евреи ждали, что же им скажет королевский глашатай, но внезапно окружившие их солдаты начали плескать на них воду, а стоявшие за солдатами монахи быстро прочитали молитвы о крещении. Все евреи превратились в христиан.

 Мануэль оказался мудрым правителем и объявил, что в течение тридцати лет не будет вмешиваться в отношения новых христиан с Б-гом, то есть, фактически разрешил им втайне соблюдать еврейские обычаи, лишь бы внешне они вели себя в соответствии с правилами христианства. Синагоги превратили в церкви, но, зная обычай евреев целовать мезузу на входе, на месте мезуз установили кресты. В 1498 году, когда страсти немного улеглись, Мануэль разрешил горстке евреев, упорно придерживавшихся  веры отцов, покинуть Португалию. Но большая часть новоиспеченных христиан осталась в стране.

 В течение трехсот лет из Португалии все еще уезжали небольшие группы марранов.  Оказавшись в Амстердаме, Лондоне и Нью-Йорке, они возвращались к вере предков и создавали еврейские общины. К концу 18 века даже этот тонкий ручеек иссяк, и считалось, что марраны, оставшиеся в Португалии, полностью ассимилировались. Но к концу 19 века, когда гнет церкви ослаб, выяснилось, что в Португалии все еще компактно живут небольшие общины марранов, сохранившие некоторые еврейские обычаи.

            Одной из них была община Бельмонте. Несмотря на зверства инквизиции, евреи Бельмонте втайне придерживались некоторых обычаев предков. Так, например, они регулярно отмечали Песах, поскольку тема рабства и освобождения была им очень близка. Мацу в те времена печь было запрещено и тот, на кого падало подозрение, немедленно оказывался в застенках. Тем не менее, марраны Бельмонте, начинали готовиться в Песаху заранее – собирали муку для мацы, стирали скатерти, кашеровали посуду. Затем начиналась выпечка мацы, которая с годами превратилась в торжественный ритуал. Одетые во все белое, босиком, марраны собирались небольшими группами в дома, очищенные от квасного. Месили тесто, изготовляли небольшие лепешки, чтобы не привлечь внимания, пекли их в горшках. Изготовленной таким образом мацой питались во все дни Песах. А в первый день праздника, все марраны города старались перейти мост, переброшенный через небольшую речку – этот акт символизировал для них переход Чермного моря.

            Открытое возвращение к иудаизму и создание еврейских общин впервые началось в Португалии в двадцатых годах прошлого века в прибрежном городе Порто, расположенном недалеко от Бельмонте. В 1929 году в Порто, стараниями героя Португалии капитана Артур Барроса де Басто ( тоже маррана) и при поддержке семьи Кадури из Шанхая,  открылась синагога «Мекор ха-хаим». Сегодня и в Порто и в Бельмонте существуют еврейские общины. Каждый день в синагогах собирается миньян,  ведутся уроки Торы, функционируют курсы иврита и еврейской кухни. Бывшие марраны гордятся своим древним наследием. Возглавляющий общину Порто израильский раввин Элиша Салас не только руководит своей паствой, но и активно занимается розыском марранов по всей стране и утверждает, что трудно даже представить, сколько их на самом деле живет сегодня в Португалии.

 А, похоже, живет немало. Мне, во всяком случае, во время поездки  много раз доводилось видеть типичные еврейские лица, но не в еврейских центрах, а просто на улицах. Не сомневаюсь, что эти люди, искренне считающие себя португальцами, являются носителями еврейского гена. Кстати, последние научные исследования выяснили, что сегодня носителями еврейского гена являются около 300 миллионов человек во всем мире.